Ночь без темноты, завывающий ветер и пелена дождя.
Широкая кровать, отвыкшая от счастливой любви.
Руки мужчины, грубые, обветренные, шершавые, прикасаются к женскому телу робко, словно боясь невольно причинить боль и вспоминая, какая она, женщина. А она голодная на мужскую ласку, забывшая, как может кружиться голова от страсти, какой он, полет вдвоем над суетой жизни, медленно восстанавливается из пепла.

Пепел - это вечная битва за выживание, одна с двумя детьми. Короткая стрижка, прищуренный колючий взгляд, загнанные под броню нежность и женственность. Журналистка на радио-это хорошо, все ее знают, унизительно скудная нерегулярная зарплата-это как бы не в счет.

Женщина совсем не знает норвежского языка. Рыбак шепчет нежные слова, которые она почему-то понимает. Он сильный и колючий, но ей приятна тяжесть его тела. Все-таки ей больно, но это боль невесты-девственницы. Они теперь муж и жена…

Многие знакомые не одобрили ее поступок, перемывали ей косточки и предрекали быстрое возвращение назад, а теперь с гордостью рассказывают о том, как боготворит свою жену рыбак, как она помогает ему в делах, и что благодаря ей и ее детям, он смог приобрести новый сейнер.

Эротика по...
С закрытыми глазами я трогаю ее пальцем. Мягко.
Чувствую, как от нее идут мощные биотоки. Меня начинает примагничивать.
Приоткрываю веки и сквозь ресницы вижу тугие бедра в ярком облегающем платье. Ее кожа лоснится на солнце, как лакированная. Опасные полные губы говорят о ее ненасытном желании. Её голова способна унести меня в качестве груза.
Хочу ли я? Может быть, может быть…Но низзя!
Дети получатся черными даже в последующих поколениях, без детей она не согласна, менталитет такой. Не известно, давно ли слезли с дерева ее родственники. Да и СПИДом у них там больны целые страны.
Мне бы кого-нибудь потоньше.

Закрываю глаза. Трогаю пальцем. Не понимаю. Что-то балахонистое.
Сквозь ресницы вижу: женщина, наверное. С головы до пят в парандже. Ничего не могу рассмотреть. Заманчиво. Может, у нее тонкая талия и умеющий танцевать живот, гибкая чувственная шея и красивые покорные глаза, стройные ноги в прозрачных шальварах? Хочу? Хочу…Но низзя!
Вдруг там жуткий крокодил с носом-рубильником, смуглой до неприличия кожей и кривыми ногами? Неа, мне бы какую-нибудь беленькую.

Закрываю глаза, трогаю пальцем и поднимаю веки. Ба, женщина, миниатюрная, как куколка. Ножка маленькая. Глазки манящие, чуть раскосые. Лицо белое. Что-то оно слишком набеленное. Говорит ласково, много и смело, поет и стихи читает. Где у тебя, милая, кимоно расстегивается? Хочу я. Иди в ванную, я за тобой.
Ну, где же ты, маленькая? Вот забилось мое сердце. Вижу: на дне ванны короткий черный курчавый волосок из того самого места. Это и все?.. Низзя! Мало.
Мне бы по-простому, без изысков.

Закрываю…Шарю…Нашел! Обнаженная кожа. Еще и еще. Открываю глаза. Ножки такие хочу, юбочка по минимуму. Но низзя! Я на работе.
Грудь такую в топике хочу. Низзя! Люди кругом.
Животик и ниже хочу. Низзя! В транспорте мы.
Дома соседка пришла с ножками, животиком, грудью. Хочу…. Низзя! Жена смотрит.
Жена ушла. Вот опять ножки и всякое такое.
Хочу. Можно.
Хочу! Можно!
Увы, уже не хочу…

Парижский романс
Сорокалетний астрофизик изящно лысоват и бородат. Он любит завтракать в небольшом парижском кафе, обдумывая предстоящий день. Двадцать шесть лет он погружен в космос, который коварен, как недоступная женщина. Все обещает разгадку тайн и обманывает надежды. Этот журавль в небе, кажется, уже натер ловцу мозоли.

Мужчина любит поесть устриц и выпить бордо. Мозг воспален космическими поисками, а тело брошено на произвол судьбы. Сильные руки с пальцами, умеющими бегать по струнам гитары, волосатая грудь, мечтающая о прикосновении нежных пальчиков. И много еще мужских достоинств сковано интеллектом.

Вдруг за соседним столиком изящный юный профиль с гибкой красивой шеей. Девушка пьет кофе маленькими глоточками, шевеля чувственными губами, которые не портит помада. Чашечка опустела, и девушка идет к выходу, слегка задевая по пути мужчину. Это касание вывело мужчину из равновесия. Вот совсем рядом с ним ее грудь, не испорченная лифчиком и лишь слегка прикрытая тоненькой футболочкой, округлость зада под джинсами приковывает взгляд. Астрофизик еле фиксирует внимание на необходимости расплатиться за завтрак.

Так и совершают полет по парижским улицам: безмятежная юность и вдохновленная зрелость. Но обедают они уже вместе, ненасытные на еду, разговоры, зажигающие взгляды, под столом упоительно касаются друг друга их коленки. Наверное, это воздух Парижа закружил их и отгородил от всего мира.«Ты умный и сильный, мне с тобой надежно, я хочу, чтобы ты меня обнял и поцеловал»- говорил ее взгляд. «Ты само совершенство, я хочу тебя»- горел его взор.

Два дня путешествий по красотам Парижа истощили его терпение, он ждал мгновения, когда она распахнется для него. Ей нравились его умелые поцелуи и тяжесть руки, обнимающей ее. Мужчина чувствовал, что девушка привыкает к нему и не стесняется шаловливо прятаться в его объятьях, от этого все струны его тела напрягались.

Ночь стала для него омолаживающим котлом. Струи свежего душа сближали их тела и делали равными, словно после водного крещения. В отблеске лунного света он сжимал ладонями ее грудь, прижимаясь все плотнее к ее прохладной спине. Его язычок возбуждал каждую клеточку ее молодого тела. Ее ласки обостряли и утоляли его голод. Пока она умеет очень мало, трогательна в своей неопытности, но достигнет с ним космических глубин…