ЛЕНА ЗАЕЦ, рисунки ЛЮБЫ ДЕНИСОВОЙ
Глупо
стремиться к чему-то просто так - в смысле, человеку в жизни нужен стимул.
Например, зачем умываться, если все равно скоро запачкаешься? А затем,
что если не мыться, то не пройдет и трех-четырех дней, как от вас отвернутся
друзья и знакомые, а бестактные посторонние люди примутся в вашем присутствии
морщить нос и к чему-то тревожно принюхиваться. Таким образом у человека
вырабатывается стимул насчет помыться.
Есть мнение, что возраст женщины исчисляется в килограммах. Если это
правда, то Татьяне, соседке моих родителей, давно удалось побить рекорд
всех японских старушек-долгожительниц - судя по ее тоннажу, Татьяна
уже дожила лет до двухсот, хотя на самом деле она только-только вступила
в возраст бабы-ягодки-опять.
И вот ведь что обидно - живи она на пару веков пораньше, ее взял бы в модели какой-нибудь Тициан и все были бы от нашей Танюхи в восторге, а ее тощие подруги ей бы до смерти завидовали, потому что совсем не котировались бы. Впрочем, для эталонной красавицы тех времен Татьяна была слишком высокой, так что получилось бы опять плохо.
В ее борьбе с лишним весом каждый раз побеждал лишний вес: необыкновенно бурный аппетит плюс не слишком твердый характер не позволяли ей проявлять в деле похудения необходимую для достижения цели упертость. То есть в вопросе избавления от излишков конституции Татьяна была видным теоретиком - она знала все диеты, она пробовала на себе и раздельное питание, и монодиеты, и спецклизмы, знаком ей был и гемокод, заедаемый тайскими таблетками для похудения, но результат каждый раз был одним: озабоченная лишним весом Татьяна в результате каждой очередной попытки постройнеть прибавляла еще килограмма два-три живого веса. Что ни в коем случае не говорит о недостатках той или иной диеты - дело в самой Танюхе, которая могла держать свои аппетиты под контролем только часов до восьми вечера, а вот после восьми со стоном кидалась к холодильнику и, как кочегар в топку, забрасывала в себя все, в чем так долго, то есть целых двенадцать часов, вынуждена была себе отказывать.
А
поев, она принималась испытывать муки совести.
- Лена, ну как же так сделать, чтобы не есть?
- Не есть. - Другого способа я не знаю. Но этот ответ Танюху не устраивал,
ей хотелось есть, но как-нибудь так, чтобы как бы при этом ничего не
съесть. Боюсь, что так не бывает, особенно если среди гастрономических
приоритетов едока числятся не морковка и зеленый салат, а кремовые розочки
с торта и буженина с салом.
И вот так, у меня на глазах, с Танюхой происходили быстрые метаморфозы. Когда я была ребенком, она считалась полненькой молодой женщиной; потом она превратилась в женщину крупную, потом в толстуху, а в последнее время перешла в разряд кошмарных жирных бабищ. И если дальше все пойдет такими же темпами, то не успеем мы оглянуться, как нашу Татьяну занесут в Книгу рекордов Гиннесса как самую тяжелую женщину на свете, и это будет ужасно печальное достижение...
Саму себя Татьяна не любила, презирала и стеснялась. На пляже она не была уже лет десять - боялась даже подумать о себе в купальнике. В зеркало она также старалась лишний раз на себя не смотреть. С личной жизнью у Татьяны тоже был полный швах - возможно, среди мужчин и есть любители пышных прелестей, но и прекрасное должно иметь пределы, а Танюха пределов давно уже не имела. И разумеется, пережить ее женскую печаль Татьяне помогало разве что усиленное питание - между прочим, некоторые врачи считают еду чем-то вроде наркотика. Раз так, то Татьяна была законченной наркоманкой - даже с ломкой: в процессе очередного похудения она превращалась в очень неприятную, нервную, дерганую бабу, а стоило ее покормить, как она тут же становилась милейшей теткой. Ну и чем не абстинентный синдром?
А ведь стимулы похудеть у нее были, да еще какие! Ну, например, она могла бы стремиться к этому для того, чтобы ей вслед не оборачивались дети и не тыкали в нее пальцами; чтобы спокойно пойти искупаться; чтобы наладить личную жизнь; чтобы лучше себя чувствовать, наконец, - но, видимо, эти стимулы ее недостаточно стимулировали. Танюхе нужно было что-то другое, что-то более убедительное...
Считается,
что людям нравится то, что на них не похоже. Ну, что блондины любят
брюнеток, а брюнетки, наоборот, - блондинов, что мелким мужчинам нравятся
крупные женщины и большие машины, а мужчинам здоровенным, наоборот,
больше по душе женщины негабаритные, а машины... нет, все-таки машины
им тоже нравятся большие, потому что кому могут понравиться машинки
типа "Ока"? Ну, с машинами, значит, получилось исключение
- зато про собак, например, я знаю почти точно: чем меньше сам хозяин,
тем к более крупной породе он стремится. И наоборот - поэтому, когда
Танюха решила завести собаку, она купила себе йоркширского терьера,
одну их самых мелких собачек на свете: челка, глазки и нервы - вот,
собственно, и все, из чего состояло это животное. И вы после этого будете
мне говорить, что все собаки произошли от волка? И эта? Ну нет - йоркширы
произошли от мышей, а волков 
и
даже шакалов в момент превращения мыши в терьерчика даже рядом не ходило.
Конечно, гораздо эффектнее и натуральнее Танюха смотрелась бы рядом с сенбернаром или кавказской овчаркой - но ее душа большого человека требовала чего-то изящного. И вот в ее жизни появится йоркшир Тютюша, добавивший Татьяниному облику еще немного комизма: крошечная собачка смешно смотрела на мир из могучих объятий хозяйки, совершенно теряясь в ее объемных руках. Зато там Тютюша чувствовал себя в безопасности и мог совершенно безнаказанно ужасно противным голосом облаивать весь остальной мир.
Маленький Тютюша был песиком нервным, трусливым и впечатлительным - и не надо его за это осуждать, я бы посмотрела на вашу отвагу и выдержку, будь вы в нашем опасном мире размером с голодную крысу. Но Тютюша даже среди своих собратьев по породе был исключением: он боялся абсолютно всего на свете - машин, детей, громких звуков, собственного мячика, пластиковых пакетов, закрывающихся дверей, кошек, голубей и телефонных звонков - и успокоение находил только в объятиях любимой хозяйки. Хозяйку он обожал и не боялся. Сама же Танюха больше всего на свете боялась на Тютюшу наступить - собачка постоянно крутилась где-то в районе ее тапочек, а из-за излишков живота в тех краях у Татьяны был крайне ограниченный обзор.
Излишняя
нервность Тютюши несколько раз ставила Танюху в неловкое положение.
Так, однажды на прогулке они повстречали негра (если это слово недопустимо
уже и у нас, то можете считать негра афро-россиянином). И у Тютюши началась
настоящая истерика - мальчик никогда не видел человека такого цвета,
мальчик был потрясен и принялся орать, биться и даже кусать Татьяну,
которая, вся красная от стыда, пыталась уволочь свою расистски настроенную
собачку подальше от негра - вдруг человек обидится? А Тютюша все никак
не мог успокоиться - даже дома он еще часа три истерически взвизгивал,
отказывался слезать с Танюхи-ных колен и все пытался рассказать ей о
том, какой же страшный ужас пришлось ему, маленькому, пережить.
Впрочем, тот ужас оказался не самым ужасным в жизни Тютюши - коварная
судьба приготовила ему еще более чудовищные испытания.
Однажды
верный пес сидел под дверью ванной и преданно ждал свою хозяйку, которая
вот-вот должна была закончить водные процедуры. Вот она уже выключила
воду, вот тяжело завозилась с полотенцами - умненький Тютюша знал, что
эти звуки означают скорое появление Танюхи, и приготовился радоваться...
Но тут зазвонил телефон, и недовытертая Танюха кинулась к трубке.
Она спешила, и она была не одета. В смысле, она была совершенно голая,
только мокрые волосы были обмотаны гигантским оранжевым полотенцем с
фиолетовым Микки-Маусом, и она, изображая спешку, бросилась к телефону.
Но на пути сидел Тютюша, а Тютюша до сих пор ни разу в жизни не видел
свою хозяйку в обнаженном состоянии. А увидев, он закричал совершенно
не собачьим голосом, забился - и вдруг затих и упал на бочок...
Да, в наше циничное и распущенное время мало осталось таких чувствительных
созданий, который падали бы в обморок исключительно от излишней впечатлительности.
Может быть, Тютюша вообще последний такой на всем белом свете.
Танюха с причитаниями положила собачку на подушки и принялась дуть ему в носик. Тютюша приоткрыл глаз. Живой! Танюха напоила его из пипетки и принялась всячески утешать, ласкать и целовать - Тютюшино сердце немного успокоилось, и песик обессиленно заснул. А Танюха сидела рядом с ним, держала его за лапку и думала о чем-то своем.
С тех пор прошло два года. Тютюша жив и здоров, хотя по-прежнему взволнован всем происходящим - впрочем, уже не так, как в юности: все-таки он возмужал и даже один раз удачно женился. А что до Танюхи - от Танюхи осталась ровно половина прежнего великолепия: обморок невинного песика при виде ее обнаженных прелестей оказался именно тем стимулом, которого ей не хватало. Потому что если при виде вас в натуральном виде ваша же собственная собака от ужаса теряет сознание - это, согласитесь, немного слишком для слабой женщины.
Ее и сейчас не назовешь худенькой - однако, она уже и не жирная бабища, а просто видная женщина; впрочем, если дело похудения и дальше пойдет такими же темпами, а оно явно так и пойдет, Танюха твердо сидит на немыслимо строгой диете, к тому же остервенело ходит в спортзал, делает себе какие-то полезные массажи и обертывания и на этот раз полна решимости довести дело до конца, так вот - еще пара лет, и она будет стройной, как Наоми Кэмпбелл, и тогда ее жизнь станет немыслимо прекрасной. Впрочем, и сейчас жизнь потихоньку становится ничего себе: тут Танюха решилась съездить на море и там, между прочим, познакомилась с одним таким... Впрочем, это уже совершенно другая история.
Я всегда считала: всем лучшим, что в нас есть, мы обязаны нашим животным. И жизнь опять доказала мою правоту.
Журнал
"Профиль", №13, 31 марта 2003.